Ее величество Память

Я категорически не согласна с тем, что фотографии на стене современного жилища, как утверждают некоторые дизайнеры интерьера и даже сами устроители своего домашнего очага, это старомодно и даже вредно. А вредно почему? Потому что, якобы, образы ушедших родных навевают нам печаль, напоминая о том, что жизнь коротка, и мы тоже уйдем…

А я до сих пор помню, хотя прошло уже очень много лет, как любила заходить к своей старенькой, худенькой как тростиночка соседке. Настоящего его имени в деревне никто и не знал. Звали ее просто – Хохлиха. Хотя она однажды сказала мне: «Мама Дарьей меня кликала». А Хохлиха я потому, что муж мой, Митька, с Западной Украины был. Да не пришлось мне с ним пожить. Мужиков мало с войны в деревню вернулось. А мой-то красавец был. Вот и отбила его у меня краснощекая, озорная бабенка. Домной ее звали. Сына только с ним успели родить. Сбежал потом, в тягость ему все стало.

Андрея одна растила. Семнадцать ему было, когда война началась. Совсем необученных, только жить начавших, бросили в самое пекло. А через месяц похоронка пришла на него.

Каждый раз, когда я заходила в ее маленькую хатенку, видела стоящую на коленях Дарью. Она молилась перед единственной фотографией сына, которая висела у нее на стене. А порой, разговаривала с ним, как с живым.

Я слышала, как она, уединившись на молитву вдруг прерывала ее и беседовала с ним: «Ой, Андрей, худо мне без тебя, горюю по тебе, уж скорее бы к тебе-то…

Дарья рассказывала ему, какой урожай яблок уродился в саду. Каждое утро в ведрах на коромысле она несла их за три километра в поселок, чтобы продать, а на вырученные деньги купить буханку хлеба или кусок хозяйственного мыла…

Давно ушла в мир иной Хохлиха Дарья. Но фотография на стене в его старенькой хатенке и сегодня в моей памяти. Помню улыбку, мимику безусова юнца, шагнувшего в Бессмертие.

Может по этой причине, бывая в рабочих командировках на селе, безумно люблю всматриваться в пожелтевшие от времени фотографии. Многие семьи хранят их в застекленных рамках.

— Вот смотрят на меня мои любимые бабушка, дедушка, мама, папа, — говорит одна пожилая женщина из Шарович.

— И лучики света, тепла, любви душу греют, наполняя ее теплыми воспоминаниями, чувством неизъяснимой благодарности им за то, что они были… Печаль моя о них светла. Молюсь я о своих родных и знаю, что они обо мне тоже молятся там, в Божиих обителях, посылая дому моему только позитивную энергию. Родовая сознательная память каким-то чудесным образом непредсказуемом мире и ощущать себя собой.

— У Бога все живы, — говорит моя собеседница, — и ушедшие и живущие сегодня. И потому нашей гостиной рядом с любимыми ушедшими фотографиями совсем новые, современные. Представители и продолжатели рода нашего.

Конечно же, есть у нас и несколько фотоальбомов, хранящих семейную историю, не говоря уже об электронных компьютерных папках, дисках, флеш-картах. Но фотографии на стене – совсем другое. Это та часть домашнего интерьера, где сосредоточена ее величество Память. Добрая и светлая память.

Очень боюсь, чтобы в пустых осиротевших домах не оставались наедине с памятью о прошлом одинокие фотографии. Пусть в городских квартирах наших детей найдется для них место.

Лидия Мартынова