Уходящий август… Рогнединский край
Освежённый щедрыми дождями, август вольно расправил плечи — буйствует лето роскошной зеленью. Особенно хорош ветреный день — в пышных кронах ходит волнами гулкий шум, ветер и солнце самозабвенно играют орнаментом теней и бликов, дышится легко, и жизнь кажется несказанно удивительной…
На шиповнике — яркие всполохи поздних цветов, напоенных оттенками и ароматами. Богатство спелости во всём — в дыхании ветра, в жёлтых прядях берёз, золотисто горящих в зелени, в яблоневом духе, изобильно насытившим сад… Увы, при всём великолепии, но август уходит, уходит лето… Явственно чувствуется ни с чем не сравнимое предосеннее дыхание дней и ночей, утренних, вечерних зорь: неисчислимый колорит восприятия — истинное раздолье для поэтов и художников.
… Увядающий лист — как знамение сентября, который постукивает в двери. Солнце дарит листьям прозрачность до последней, паутинной жилки. В такие мгновения полагается думать о сокровенном, представлять некую тайну, таинство, загадочность… Загадочность, в которую хочется верить. На озёрной глади — слепящая фантасмагория солнечных переливов. Даль растворена в тонкой, пульсирующей дымке… В такие дни нужна тишина, созерцательность, от всего отрешённость — без всяких умствований. И быть может, «узришь в душе своей сокрытое доселе», как сказал однажды озарённый вдохновеньем песнопевец.
Камыш созрел, окреп, смотрится живописно — дело благодарное его фотографировать. Сам по себе хорош. Привлекает взгляд. Всегда интересен. А если учесть лёгкое волненье на воде — этакий озёрный бриз, и тихий береговой плеск, и редких рыбаков изваяния, то уже целую композицию наблюдаем, живую картину — и признательно откликается сердце всему сущему. Доплыть бы до горизонта — что там? Сроду не был. Впрочем, это и хорошо — пусть остаётся неизвестность. Неизвестность сродни надежде — и ту, и другую не нужно лишний раз тормошить. Они от этого увядают.
… Яблок нынче добрый урожай. Самые румяные — на солнечной стороне. Много их — опадают. Воробей прыгает по ветке, и стряхивает яблоко. Будто нарочно скачет — развлекается. На 
козырьке веранды много плодов лежит — с веток нападали. На лестницу — и вверх, веником их сметаешь — дождём сыплются.
Один мой товарищ рассказывал: «Хорошо на свете жить — иной раз думаешь от чувств избытка. И вспоминаешь вдруг дорогу лесную, уходящую в глушь, которая вся — тайна, или — дорогу в поле, серой лентой бегущую в невозвратную даль. Вспоминаешь, и адресуешь себе укор молчаливый: на свете жить не просто хорошо, а очень хорошо. Такие дела. Нечего прибедняться».
… Жук — плавунец в движении нескончаемом. Иной раз кажется, что он вообще не может остановиться. А если остановится — утонет. В заводях -камыш, водяной ковыль, белые лилии. На одной из них лягушонок сидит — совсем как в мультфильме. Глядишь на озёрный мир, и не наглядишься, потому — что конца ему нет. Всё живое, всё дышит и звучит на одной превосходной ноте. Гладь воды неодолимо притягивает взгляд: что — то есть в её свойствах неведомое.
После дождя всё вокруг — изумрудное, всё искрится россыпью бисера… А воздух — взахлёб можно пить. Аромат и свежесть — непередаваемые словами. Ловишь себя на мысли, что и не нужно никаких слов: они будут лишними, как бывает лишним всякое мудрствование. Лучше просто принять эту благодать, эту красоту, как Божий дар. И созерцать его, и впитывать всем существом своим.
Николай Логвинов
Фото автора
