Судьба ее — история страны

---

Самая окраина Рогнедино, ул. Кирова… Когда-то это была деревня Кузеневка. Захожу в дом, где родилась, а теперь, в последний день лета, встречает свой 95-ый юбилей замечательная женщина — Любовь Ильинична Донцова. А вот и она сама сидит на ...

Самая окраина Рогнедино, ул. Кирова… Когда-то это была деревня Кузеневка. Захожу в дом, где родилась, а теперь, в последний день лета, встречает свой 95-ый юбилей замечательная женщина — Любовь Ильинична Донцова. А вот и она сама сидит на диване. Крошечная такая, ноги в валенках  заботливо укутаны пуховым платком. Рядом — в стопках открыток, в коробках, тетрадях, газетных вырезках — большая ее жизнь. А из того, что хранит память, можно написать несколько томов.

С первых минут беседы на меня обрушивается столько информации! Как это вместить в газетные рамки, донести до читателя вехи большой судьбы, не скатившись к простому и скучному пересказу интересной биографии.

Но глаза боятся, а руки делают… Начнем с самого начала.

Многодетная, простая, крестьянская семья, (15 детей родила мама, только выжили не все). Люба Донцова росла необычайно смышленым ребенком: еще до школы научилась читать — отец очень гордился дочерью, при случае мог и похвастаться.

 

БАЛ НЕ СОСТОЯЛСЯ… ВОЙНА

День 21 июня 41-го подвел итог школьным годам, а едва наступившее 22-ое неожиданно и жестоко поставило страшную точку в летописи мирных лет. Вместе с одноклассниками юная Люба успела встретить рассвет. Узенькое платьице в цветочек, новые тапочки вместо туфель. Нарядные и счастливые готовились к выпускному. Только бал не состоялся… Война! Мальчики ушли на фронт. Девочки тоже встали на защиту Родины — рыли под бомбежками противотанковые рвы в районе Олсуфьева, а потом пешком возвращались в оккупированное врагом Рогнедино.

В войну семья Донцовых шагнула уже без отца, которого репрессировали в 1937, а за что никто из родных так и не узнал. Зато детей целая куча: Клава, Люба, Иван, два мальчика…, еще девочка с редким именем Марфа. Половину из них выкосил тиф… Любовь Ильинична рассказывает, как ее, ослабленную после болезни, «выпаривали» в русской печке, и полуживую, вытащив за ноги, еще в бочке с горячей водой держали. Может быть благодаря такому лечению, а скорее всего вопреки, она выжила. Зато потом написала на дверях по-немецки «Typhus !» (тиф) и немцы не тревожили — боялись.

Давно не делилась кулинарными рецептами, но об одном, рассказанном Любовью Ильиничной, из военного «меню», напишу. Чтобы помнили…Чтобы не готовили никогда. Прошлогоднюю картошку копали по ночам, смешивали ее с мукой, сметенной вместе с пылью с бревенчатых стен старой мельницы, пекли «блины».

В огне пожара пропал родительский дом, и часть книг, закопанных рядом — каждый спасал самое ценное. Любовь Ильинична — том Карла Маркса (потом он очень пригодился в профессии). Возле уцелевшей на пепелище печки из обгоревших бревен построили землянку, пол выстлали листьями камыша, из пушистых шишек, переплетенных шпагатом, получились одеяла.

Корову немцы увели сразу, а вот теленка долгое время прятали в окопах, и сами прятались от бомбежек. Там Люба Донцова читала односельчанам листовки Красной Армии. Все слушали и верили в Победу.

Еще один эпизод из огромной череды трагических, военных. Донцовы вместе с другими рогнединцами стояли на Сашиной горке и ждали смерти. Три пулемета, нацеленные на людской строй из женщин, детей, инвалидов. Выстрелы в воздух… Уцелели чудом. Мысленно умирали несколько раз. Сразу не поверили, что живы…

В 43-м пришли наши, навстречу им бежала, размахивая красной косынкой сестра Клава, вместе с ними ушел на фронт 17-летний брат Ваня, в судьбе которого — Целина, трудовые подвиги. Но это уже совсем другая история.

 

ПОБЕДА И ШАГ В ПРОФЕССИЮ

В октябре 43-го в поселке распахнула двери единственная уцелевшая школа. Любовь Ильинична преподавала в начальных классах и уже тогда знала — это будет делом всей ее жизни.

Война закончилась. Вспоминая о счастливом дне, бабушка рассказывает, как кричали «Победа! Победа! Ура!». И тоненькие руки взлетают вверх, и радость в глазах все та же.

Вернулся с фронта брат. Начали строить дом. Лес, выделенный ему как участнику войны, вместе со  старшей сестрой Клавой возили на быке из Старого Хотмирова.

Любовь Ильинична, определившись с призванием, экстерном окончила педучилище в Комаричах, поступила заочно в Орловский пединститут. Училась, работала. Директорство в Молотьковской школе, работа инспектором РОНО. Здесь в нашей беседе воспоминания накладываются одно на другое — все яркие, из серии “словно вчера”. Слушаю рассказ о людях, которые помогли, когда заболела в дороге в бесконечных пеших инспекциях. («Спасибо отцу Люды Паруниной!»). Удивляюсьсь истории, как шла моя героиня из Рогнедино в Молотьково, чтобы людей собрать на учительскую конференцию. Метель, белого света не видно, сбилась с пути. Страшно. На дороге — волк. Так и стояли напротив друг друга… Серый ушел первым, наверное, решил, что в хрупкой маленькой женщине и есть то нечего. А что думала Любовь Ильинична? Да страшно ей было, выжить бы! Но и мысль, что людей на конференцию собрать все-таки нужно,  присутствовала. Вот такие они, люди старой закалки!

О первом своем уроке русского языка в Милейковской школе моя собеседница рассказывает с такими точными подробностями, словно это было не в далекие 50-ые, а на прошлой неделе. На шестиметровом куске обоев написала «Я русский бы выучил только за то, что на нем разговаривал Ленин!», повесила этот лозунг и другие высказывания о «бессмертном и могучем» в классе. Ребята, а они были хулиганистые, заинтересовались, и на конкретный вопрос: «Работать будем?», ответили хором «Да!». Как оказалось, выдержала тогда свой очередной экзамен, потому что коллеги учителя с интересом ждали как новая учительница справится с непростым классом.

Справилась и учеников своих довела до выпускного, но пришлось расстаться.

 

ШАРОВИЧИ — МОЯ ЛЮБОВЬ

Судьба уже подготовила новый, самый важный, этап трудового пути. РОНО направило Любовь Ильиничну Донцову завучем в Шаровичский детский дом, директором был Афонский Александр Яковлевич. Боялась, что не справится, идти не хотела. Но Тихон Трофимович Горцунов, зав.отделом агитации и пропаганды райкома партии, сказал — нужно идти! И пошла, и сегодня этот период вспоминает, как самый счастливый.

А начинать было очень трудно. Детский дом только формировался, каждый день привозили новых воспитанников. Всего их будет 97 (3 группы с 5 по 9 классы). Бытовые хлопоты накрыли с головой, но самое главное — дети и у каждого судьба, помеченная войной, многие остались без родителей, с ослабленным здоровьем, беспризорничали… Любовь Ильинична называет их «дети войны».

— Я их берегла, я их любила, — звучит это с неподдельной материнской заботой, история каждой маленькой обездоленной души и сегодня помнится лучше, чем своя.

Вот у Вити Витензона, например, были необыкновенные способности к музыке. Художественная самодеятельность, обязательные театральные постановки, уроки русского и литературы — все для того, чтобы сохранить и развить то, что подарила природа. И обязательно обеспечить достойные условия сушествовния.

Перечень дел, которыми занималась завуч, был бесконечен и, наверное, выходил за круг должностных обязанностей. Да и кто его устанавливал, это круг? Нужно было любой ценой сделать для детей — делала! Так, например, с легкой руки Любови Ильиничны огромную помощь детдому оказывали шефы из Брянского стальзавода: и движок электрический поставили, и каждое полугодие радовали ребят подарками к дням рождения.

Приходилось и с поезда, который  не останавливался в Шаровичах, прыгать на полном ходу вслед за отрезами материала, полученного на фабрике. Потом из него шили в собственной швейной мастерской форму.

Сама Любовь Ильинична аскетически скромно жила в комнате при детдоме. Ее будни и праздники всегда заполнены до отказа: хлопоты в детском доме, уроки русского и литературы, общественная деятельность среди жителей Шарович. Вечер наступал, но рабочий день не заканчивался, да и как он мог подойти к концу, когда работа — это жизнь?! Обязательный обход перед сном, чтобы убедиться, что каждый ребенок здоров, просто одеяльце по-матерински подоткнуть… А ночью  — бесконечная переписка… Любовь Ильинична прекрасно понимала, что детский дом  не заменит семью. Искала родственников своих воспитанников, посылала запросы, собирая по крохотным крупинкам информацию, сплетала тоненькие ниточки обрывков воспоминаний, отвечала на письма с просьбой найти ребенка, старалась пристроить их в приемные семьи. Так нашли семьи Зотов и Тихонов, хотя сейчас уже точно никто не скажет, скольким людям она помогла, но я знаю — в разных уголках нашей необъятной страны и ближнего зарубежья живут люди, которые ей бесконечно благодарны.

 

НЕГИНО. ОПЫТ ПРИГОДИЛСЯ

В 1970 году детский дом в Шаровичах расформировали, детей перевезли в Негино Суземского района, в новый только что отстроенный детский дом. Любовь Ильинична воспитанников бросить не смогла, хотя без труда могла бы найти работу в родном районе. Все пришлось начинать с нуля, и очень пригодился ее профессиональный багаж, талант организатора и опыт работы. Здесь все было другое — другие люди, другие воспитанники. В детский дом попадали дети из неблагополучных семей, стоящие на учете в милиции, многие пытались убежать. Как-то эту проблему с «бегунами» нужно было решать, к каждому найти подход, заинтересовать и просто любить их такими, как есть — это секрет успеха.

В том, что Любовь Ильинична прекрасный психолог убедилась, услышав такую историю.

 

ОТ ХУЛИГАНА ДО ДИРЕКТОРА

Сергей Кухаренков был хулиганом и заводилой. Детдомовский контингент смотрел ему в рот и неизвестно, что было, если бы в свое время Любовь Ильинична не сделала правильный  ход — мальчика выбрали председателем  детского Совета. Вроде все наладилось, природная активность направлена в нужное русло, но рецидив был. Сережа устроил на чердаке  себе явочную квартиру, шалаш, или что там еще может придумать мальчишка подросток. Завуч посмотрела и обомлела: матрасы и окурки… Одна спичка и детский дом мог сгореть за секунду. Самое простое — отругать, запретить, приказать, но Любовь Ильинична поступила иначе — вызвала и, словно не зная, что виновник перед ней, попросила по-взрослому помочь разобраться с этой ситуацией.

Много позже Сергей Кухаренков вернется в свой родной детдом, но уже в качестве директора.

С ДЕРЕВЯННЫМ ЧЕМОДАНОМ В УФУ И ОБРАТНО

Довелось нашей героине, пожертвовав своим отпуском, везти больного мальчика  в противотуберкулезный санаторий в Уфе. Здесь на верблюжьем молоке детки поправлялись.

Добрались до места, да только в санатории  все уехали на лето в лагерь. Позже появился директор, который новому воспитаннику не очень обрадовался, даже на мальчика накричал. Обиженный ребенок сбежал, вспомнив подзабытые в домашней обстановке детдома навыки. Даже чемодан из фанеры, который сам смастерил на уроках труда оставил. Любовь Ильинична искала мальчика везде, расспрашивала.  А потом ехала назад с деревянным чемоданом, который руки отрывал, с тяжелым камнем на сердце… Где он? Что с ним?

В Москве дошла до Министерства просвещения, рассказала о своей беде. Там попытались успокоить плачущую женщину, пообещали помочь с поиском.

Саша Блинков благополучно сыскался в Брянске… Это радость, которую помнит до сих пор.

“МОИ ДЕТИ” и “МАМА ЛЮБА”

Любовь Ильинична вспоминает, как болела душа за выпускников, покидающих стены детдома. Адаптируются ли в незнакомой обстановке? Отправляла группу девочек в Ленинград, в строительное училище — обязательно разговор с проводницей поезда, самой смышленой, старосте группы, давала письма для коменданта общежития, директора училища. В них — краткая история и просьба максимально бережно отнестись к девочкам.

Спустя годы, это добро вернется — Любовь Ильинична не раз побывает в Питере с племянницами у этих своих воспитанниц, и будет участвовать в жизни других. Она желанный гость на свадьбах, крестинах, юбилеях.

И сегодня ее любят, с ней советуются. Не забывают свою маму Любу — так ее называют в  воспитанники детских домов, как в Шаровичах, так и в Негино.

Учителя, военные, ученые, люди разных профессий — Любовь Ильинична всех их  называла и называет «мои дети».  И очень ждет.

 

ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ

В 1980 году Л.И.Донцова распрощалась с детским домом, вернулась в Рогнедино. И снова отважно, словно в бой,  вступила в другой, не менее важный, период. Отличник просвещения, просто неравнодушный человек, она активно занялась общественной деятельностью. Но главным делом ее жизни стали дочки брата Ивана. Девочки уже пошли в школу, теперь они нуждались в ее любви и заботе. Вот так органично и неразрывно собрались вместе Вера, Надежда и Любовь. Без остатка отдавала им все что имела: воспитывала, берегла, учила, делясь огромным багажом опыта и знаний. Вместе с тетей девочки объехали всю страну.

Племянницы давно выросли и состоялись в человеческом и профессиональном плане: Вера Ивановна — прекрасный врач, Надежда Ивановна — отличный учитель. Даже детей своих назвали Люба и Илья, разделив на двоих родное имя.

Любовь Ильинична живет в семье младшей племянницы. Когда спросила у Надежды Ивановны, что значит для нее тетя, у той задрожал голос, трогательно прозвучали самые простые слова: «Она самый родной и дорогой человек. Мое солнышко. Посвятила нам жизнь, а мы стараемся вернуть этот долг любовью и заботой, как можем, стараемся».

 

РАЗНЫЕ ПЕСНИ СЛАВНОЙ ЖИЗНИ

Как завершить этот мой рассказ, невольно подсказала сама Любовь Ильинична.

— А ты знаешь, у меня на каждый период жизни была своя любимая песня.

Ну а дальше я просто слушаю и представляю, как еще совсем молодая, легкая моя героиня бежит от любимого детдома вниз с шаровичской горки. И как — то очень осязаемо, окутывая ароматами весны и юности, звучит: «Ландыши, ландыши, теплого мая привет»…

А потом — «У незнакомого поселка, на безымянной высоте» — другое настроение, другой мотив. Любовь Ильинична вела переписку с вдовами сибиряков, погибших на высоте, они и в детский дом приезжали. Для ребят навсегда — это не только строки, а живая, теплая от пролитой крови, история войны.

Следующая песня и период пути — это «Шумел сурово Брянский лес». Пора профессиональной зрелости, опыта и неподдельного патриотизма, который, впрочем, был присущ ей всегда: от чтения девчонкой листовок в военных окопах до митингов в честь Дня Победы в наше время.

«Есть только миг между прошлым и будущим!»… Необыкновенные по философской глубине и ностальгии строки — сегодняшний девиз. Есть что вспомнить, переосмыслить, рассказать. Только бы услышали!

Я услышала и попыталась поделиться с читателем. Не знаю, как получилось. Волнуюсь. Накануне выхода этого материала Надежда Ивановна обронила фразу: «Судьба ее — история страны». Это и будет заголовком моего очерка. А еще я бы добавила  — это история материнства. Любовь Ильинична Донцова не создала семьи, не родила детей, но согрела настоящей, маминой, любовью сотни сердец.

Надежда СОЛОВЬЕВА

На обороте снимка из семейного архива рукой Любови Ильиничны написано: «…Приезжал Ваня Терехов, переночевал, и уехал, даже не побыл.

Разве о чужих людях так пишут?