А голуби все парили в небе… (Рассказ С.В.Рылиной)

---

«Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его». (Книга притчей) Голуби прилетели, как только немцы ушли из деревни. Они долго кружили над разрушенной церковью не находя себе места. Колокольня была разбита в ...

«Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его». (Книга притчей)

Голуби прилетели, как только немцы ушли из деревни. Они долго кружили над разрушенной церковью не находя себе места. Колокольня была разбита в последнем бою и голуби сели на стены. Люди собрались у церкви и все шептали: «Наши голуби вернулись, они принесли добрую весть, значит, Победа близка, значит, наши близкие вернутся здоровыми и невредимыми».

А голуби все парили в небе, увлекая за собой простые человеческие желания. Опускаясь ниже, они кого-то выискивали на земле, а он шел к ним, задыхаясь от слез и держа что-то в зажатом кулаке. Голуби встретили его нежным трепетом крыльев и воркованием. Они садились к нему на плечи, голову, склевывали капельки слез с его бороды. Разжав кулак, он подставил им на ладони зернышки конопли, и они не хватали, они их нежно брали и взмывали ввысь. Это был Никита Григорьевич Парцевский, которого голуби хорошо знали и любили. Человек совершенно бескорыстный, человек долга. Троицкий батюшка отдал ему на хранение свой золотой крест, украшенный бриллиантами и золотое кольцо матушки, широкое, тонкое тоже, с бриллиантами. Он пронес через всю войну, ожидая кому можно отдать. Я уже написала, что после войны к моей матери тайно приезжали дочери священника.

Никита Григорьевич принес эти драгоценности глубокой ночью. Отдал в руки, ничего не спросив, заплакал. Затем перекрестил их и тихо сказал сквозь слезы: «Храни Вас Бог» и ушел.

Если раньше лики святых с уцелевших стен церкви смотрели на нас снисходительно, нежно и загадочно, то теперь ласково и печально.

Из Казинок и Воронова, Студенца, Семеновки, Владимировки, Лутовиновки и Долгова люди шли к стенам церкви, чтобы излить свое горе, что-то шептали, через какое-то время, словно очнувшись, начинали рыдать и громко просить что-то свое, а кто-то даже упрекал, взывая «за что?». Наплакавшись, накричавшись уходили, шатаясь. Те, кто уже не надеялся на чудо, осеняли себя крестом и проходили мимо.

Церковь у нас, детей, олицетворялась с чем-то очень важным в жизни, без чего жить невозможно и мы молились, чтобы немцы не разбили церковь. По жизни мы шли рядом с нашей церковью, хотя к тому времени уже закрытой. Вначале слушали какой она была, потом, как сражалась во время войны, как после войны выручала людей, отдавая свои кирпичи на печки. Мечтали о возрождении, надеясь «на чудо», теперь с тоской и болью пишем о ее роли в жизни людей.

Жил у нас в Троицком мальчик Петя Парцевский. Мать умерла от тифа, отец на фронте. Никто не заставлял его идти к церкви и просить Бога, чтобы папа вернулся живым домой. А он ходил и просиживал на кирпичах до ночи. Ходили и другие дети просить Бога о возвращении отцов, Коля Турков просил Бога, чтобы мать встала, так как после тифа у нее отнялись ноги и Коля вымаливал надежду. Мать потом встала, хотя очень хромала, а вот отец Петьки — погиб и его отдали в детдом.

Кто еще был жив, молили Господа, чтобы вернулись живыми, кто уже погиб, просили Господа помянуть.

Никита Григорьевич ходил к церкви каждый вечер, что-то нес голубям, что-то на помин. Голуби ждали его и, как только замечали, устремлялись к нему и облепливали.

Но, однажды, уже поздней осенью 45-го года он зашел к моей бабушке выпить ее лечебного чаю и с великой грустью поведал, что голуби покинули церковь и больше не прилетят. Значит, не будет возрождения церкви, не станет и деревни. Все сбылось. На поминный осенний день в 45-м, когда возле церкви было много людей, он, стоя на коленях и, протягивая руки к святым, все вопрошал: «Господи, дай силу мне пережить то, что я не в силах изменить».

Нам остается вспоминать то, что когда-то называлось храмом, а намоленным кирпичам церкви оплакивать погибших воинов.