В Рогнединском районе есть люди, которые своими воспоминаниями дарят счастье
Речные берега деревни Лозицы белых лоз пышным цветеньем всегда красовались — оттого Лозицами селенье называется. Что должен чувствовать неприкаянный путник — уроженец здешнего края — волею судьбы оказавшийся в дальних пределах жительства? Конечно, благодарную память о своём: весеннем, деревенском буйстве ароматов, щедро расточаемых кипенью жёлто — белых пушистых бутончиков, невероятных в своём многообразии и колорите… Вспомнить о них на чужбине — это бальзам на душу. «Нигде таких больше нет», — подумается, и сразу станет радостней, и сердце воспрянет надеждой, и всякое дело, и сама жизнь на лад пойдёт …
Такое разумение приходит исподволь… Не сразу, не вдруг, но непременно — надо только прислушаться к себе. И вовсе не нужны дальние расстояния. Здесь, на месте — оно всегда с тобой. Бери, как дар. Малая родина для тебя не оскудеет, последним поделится. Если осознал это — значит, ты богат, значит, постиг бытия смысл, значит, счастлив ты…
…Антонина Васильевна Сафронова всегда жила чувством заветного, молитвенного родства с отчей стороной — и любовь эта сил придавала… Сейчас Антонине Васильевне почти девяносто лет. Родилась в Лозицах. После замужества переселилась с супругом в Осовик — всё рядом, всё в одной округе, близ деснянских берегов — то пологих, то холмистых, в соловьиной, ветряной круговерти плакучих ив, густыми кудрями метущих быструю воду…
Школу — десятилетку закончила Тоня в Милейково — знатная по своей многолюдности деревня была, теперь здесь два — три дома теплятся… Училась хорошо, с десятичными дробями, правда, не ладилось, но девочка вникла, упорно позанималась, и очень скоро других опередила, в отличники вышла по математике… И так во всём — держала характер: даром, что хрупкое создание с росточком средним. Играла, например, Тоня чуть не с младенчества в учительницу, рассаживая подле себя кукол — учеников — и стала учительницей. Последовала за своей мечтой. Мечта приняла Антонину в объятия, как избранницу, и обернулась её судьбой. Почёт, уважение, доброе имя, искренняя признательность и похвала — как дань, как низкий поклон любви и преданности профессии, отзывчивости к людям… И люди, и жизнь отозвались сердечной благодарностью, не обошли стороной, во всём оценили.
…В пятьдесят шестом, по окончании Трубчевского педагогического училища, Антонину Сафронову с дипломом преподавателя начальных классов направили в деревню Каменку, в тамошнюю восьмилетку: начался отсчёт её учительства, почти полувекового — удивительного, увлекательного, каждым днём своим в чём — то нового, интересного, неповторимого… Каменка, Барановка, Осовик… Тут был её мир, её вселенная, её планетка… Удалялась ли она за пределы их? Пожалуй, никогда. Зачем ей что — то ещё, если вот они — «по хрустящему снегу следы от родимой калитки», как воскликнул восторженный поэт, звонкий бисер утренней росы на смородиновых кустах, зелёный шум берёзовой рощи, грибные места, лесные тропинки…? Зачем содрогать чистоту и святость — где пришёлся к месту, там и правота твоя, там и Богу слава.
… А ещё она оккупацию пережила — в сорок первом ей седьмой годик пошёл. Малолетняя узница. В Рославльском концлагере томились — с матерью, братом, сестрой. А другую сестру, старшую, Варвару, немцы в Германию угнали. В сорок пятом Варя возвратилась, вся больная, прожила недолго… Умер и брат Виталий. По сей день жива средняя сестра, Анна, живёт в Макеевке Донецкой области. Звонят друг другу. Когда Антонина Васильевна спрашивает Анну, как у них там ситуация, Анна отвечает, что ты, мол, по телевизору сама видишь, какая тут ситуация…
… После войны перемогались, как могли. Поголодали, конечно, но уцелели, постепенно всё налаживалось, дети окрепли… Дом, хозяйство Сафроновы завели — входила жизнь в колею. «Односельчане помогали, подкармливали нас” — улыбается Антонина Васильевна. … Потом школа открылась. Книги, холщовая сумка через плечо, зимой — скуфейка ватная, летом — сарафанчик ситцевый, и на занятия. Училась с удовольствием, пристально — нравилось ей руку поднимать, к доске выходить, нравилось всё знать, хорошо учиться, чтобы похвалили тебя, чтобы мама порадовалась, погордилась…
…Пришло время замуж выходить — приглянулся ей колхозный сварщик Павел Сафронов. Самостоятельный, трезвый… Свадьбу сыграли 20 января шестьдесят третьего — на Красную горку: самое, по — русской старине, правильное, обрядовое, свадебное время. Счастливые семьи строились. В лучшее верилось. Поселились молодожёны в Осовике. Сколько радости было — они вместе, муж и жена. Пристройки делали, яблонь на участке насадили — антоновки, штрифеля, несколько рядов смородины, крыжовника, три деревца вишни… Ухаживали, удобряли, перекапывали — такой славный сад вышел, всем на загляденье, пусть не велик, но очень хорош. А если прибавить к тому клумбы цветочные, то уж точно райский уголок — так называла его Антонина Васильевна:
— Пчёлки жужжат, бабочки порхают — всё просто, прекрасно, дышится, будто мёдом, не о чём не думается, а только видится, созерцается, любуется — всё вокруг собой любуется и дарит красоту… Благодать. Вся молодость моя помнится, как этот сад — мы с мужем дружно жили, оберегали семейный лад: интересная рифма получается: лад — сад, не правда ли? В конечном итоге лад семейный — главное в жизни, всему — основание. Крепок семейный лад — жизнь, считай, удалась.
… Мудро говорит Антонина Васильевна. Без малого девяносто лет на белом свете — всё поняла в жизни. Говорит складно и ладно, память — арифметическая. Много читает — речь образная, грамотная. Тут всё — и профессия, и воспитание, и внутренняя культура, интеллигентность, деликатность… Всё лучшее. Педагогический стаж — почти пятьдесят лет. Нескончаемая череда учеников, для которых она — первый учитель. Альбомы фотографий, галерея лиц и судеб, где у каждого школьника — годы и годы за плечами, и семьи, и дети, и внуки… А узнаётся — каждый, и о каждом что — то знается… Давно не перебирала фотографии — в последние годы хвори мешают — в прошлое, в себя заглянуть… А заглядывать надо — душеполезное занятие. Лица ребят светлы и улыбчивы — для них она была второй мамой, на всех делившей свою доброту, отзывчивость, знания… Вас, Антонина Васильевна, они никогда не забывали — это лучшее из всех наград.
Печально, что школа в Осовике давно опустела… Старинное здание, драгоценный опыт, традиции… Славная когорта преподавателей — профессионалов… Совсем, кажется, недавно, всё полнилось тут детскими голосами, радостным смехом, звонками с урока на урок… Мы, журналисты, часто бывали здесь — школа привлекала своей содержательностью, радушием, богатейшими музейными экспозициями… Здесь всегда был выбор интереснейшей информации. И всегда — интересные люди… Чего теперь говорить… Бесконечно жаль, что не уберегли школу…
Муж Антонины Васильевны умер в январе 2001 года — не старый ещё, болезнь в могилу свалила… Осталась в доме одна, чуть погодя сын Александр поселился — живут вдвоём. Работал он лесником, теперь — пенсионер. По дому порядок ведёт, за матерью приглядывает. Еду готовит, блины стряпает — тонкие, масляные, с яблочным вареньем и чаем. На славу удаются. Особенно горячие хороши. Зимой его досуг — телевизор и ходьба в магазин за продуктами. Весной — на огороде и грядках: мама теперь не работница, поослабла, разве что подскажет, где чего посадить. Но всё равно — вдвоём. Рядом постоит человек — и то легче. А тут возле тебя — самый родной человек, который порывается помочь что — нибудь… Сын не разрешает, говорит, «я сам всё сделаю…». Ну, пусть сам. Даже если и сам, то всё равно вместе…
Есть у Антонины Васильевны внучка Алёна, правнучка Даша, живут в Смоленске. Для бабушки каждый день как подарок, хорошо бы — приехали, проведали… Дом бабушки ухожен, выглядит симпатично — Александр не позволяет изъянам появляться. В молодости Антонина Васильевна в художественной самодеятельности играла — праздничные воспоминания. Любительские спектакли, пьесы, песенные ансамбли — был превосходный учительский фольклорный коллектив… Какие были выступления, какие постановки! И дети участвовали, и другие сельчане — открытой душою жила деревня. Русские народные, эстрадные композиции — тёплым светом улыбки озаряется лицо Антонины Васильевны: давно всё ушло в невозвратную даль, а помнится так, будто вчера всё было… Но увы — всё ушло, всё затихло: благодарение памяти — она не подводит. Поговорили, и будто наяву давнишнее предстало. Как же замечательна жизнь! Не забывают люди — бывшие коллеги, ученики… И деревня всё также мила, несравненна, и будто улыбается, только присмирела вся, и улыбка у неё какая — то растерянная, виноватая… Скоро весна — деревня любит весну, весной она оживает, и словно прежней становится. И люди воспрянут, стряхнут с себя уныние, выйдут на улицы, на свет божий… Кто больной, кто не больной, а раз зиму пережили, выходите на солнце, весну встречайте, послушайте земли дыхание — она поправит и душу, и тело, и всякую грусть развеет… Сколько кому жить осталось — об этом не думается. Думается о том, что всё впереди, и верится в это, и молодеет сердце — и будь что будет, а сегодня и в сердце, и в небе солнечная благодать…
… Попрощались… Обратной дорогой пошёл снег. Крупный, красивый, густой… Подумалось — последний подарок февраля. Перед глазами — фотографии учеников Антонины Васильевны: их много — не один выпуск, не одно поколение… Каждый снимок долго — долго рассматривала старая учительница — до боли понятны её чувства, её воспоминания… Будто на киноленте прошло перед ней минувшее…Несметная вереница радостей и горестей — всё таким мелким кажется… Но высится над буднями до краёв наполненная драгоценная чаша жизни…
Николай Логвинов
Фото из семейного архива