Хорошо потрудилась на почтальонской ниве Анна Михайловна Астахова: сорок пять лет, считай. Всех она знает, и её все знают, и едва ли найдётся человек, который худо отзовётся об Анне Михайловне: добрым словом, благодарностью искренней откликаются о ней люди.
… Со школьной парты задумала идти в почтальоны. Чем вдохновила её профессия, вряд ли и сама скажет. Быть может, строчки эти, по которым будто загодя себя узнала, “зерно” заронили:
Всё приготовит к рассветным часам,
Письма разложит по адресам,
Сумку огромную почтой набьёт,
Вскинет на плечи и к людям пойдёт.
Просто и ясно. Весь портрет почтальона. Где — то прочиталось, нечаянно запомнилось, а главное — всегда удивляло и нравилось, с каким нетерпеньем люди ждут почтальона, от окон не отходят, как он нужен всем. А он придёт с интересными новостями, свежими разговорами: какой — то особенный человек. С детства эта картинка в сознании сложилась, и когда пора настала, ей не пришлось ни о чём раздумывать: в августе семьдесят четвёртого Аню Астахову приняли почтальоном в Рогнединский почтамт. Ей ещё девятнадцати не исполнилось, новичок, а участок поручили большой, только ходить успевай: работников не хватало. Деревни Ормино, Чернево, Липовка, в райцентре несколько улиц …
И начались её маршруты, несметные километры, которых один Бог знает, сколько она выходила. Сказали бы ей в ту пору, что всю жизнь предстоит расстояния выхаживать, не поверила бы. Крепкой крестьянской закалки Анна Михайловна, с детства к труду приучена, но поначалу невмоготу приходилось, а лучше сказать — страшновато. Иной раз спрашивала себя: выдержит ли избранный путь? Путь, который теперь в судьбе её почти полувековым называется, и который она, конечно, выдержала достойно, прошла — прошагала, отличным примером трудолюбия, усердия, делу преданности служа новым работникам, сменившим прежнюю когорту письмоносцев. Ветеран труда. В послужном активе — множество грамот, благодарственных писем, фотографии на доске почёта, признательность и уважение.
…Трудности раззадоривали Анну, увлекали своей непредсказуемостью. Ей нравилось. Всё преодолеть. Характер такой. В те годы какие, например, дороги были? Вот тебе и задача: пройдёшь сегодня к адресатам, доберёшься ли? Или погодить придётся, и другую тропу найти, край, брод, где поменьше в грязи вязнешь, в снегу утопаешь? А добраться надо, кровь из носа — обязан: письма, пенсии, газеты, журналы, телеграммы. Как хочешь, а чтобы доставлено было в положенный срок. И всё пешком. Во всякое время года. А всякий день — свои сюрпризы, и в каждый из них почтальону вникать надлежит, чтобы до пункта назначения направление выбрать, все буераки учесть, промоины, половодья. Часто прямиком по полю, по стерне, легче идти, чем по раскисшей дороге, где колеи и грязь такие, что можно увязнуть до морковкиных заговин.
— Нынче почтальонам не в пример проще работается, а тогда — только так, — задумчиво замечает Анна Михайловна.
Деревни многолюдными были, сумки на ремнях тяжеленными — каждый двор газету или журнал выписывал, а сельская интиллегенция — так и по нескольку штук. Читал народ, интересовался. А если ещё деньги пенсионные несёшь, то целый багаж на плече. Горит плечо, спину простреливает, спасу нет, а ты, знай — тащи, жаловаться некому. Тут уж как у поэта Рубцова: «С каждой избою и тучею, с громом, готовым упасть, чувствую самую жгучую, самую смертную связь…». Ту родственную, заповедную связь, сокровенную нить, от которой никуда не уйти, которая бывает трудна и мучительна, но собой драгоценна, для души и сердца живительна. Если бы Анна Михайловна знала эти стихи, то вспоминала бы их и проговаривала каждодневно, и даже напевала бы тихонько. Хотя, может, она и знала, и до сих пор не забыла, и напевает. Надо спросить. Стихи эти тёплые, как огонёк в деревенском окошке, как свет домашней лампадки… Зимние сумерки рано ложатся, а ты в дороге, до деревни далеко, снег в валенки набился, сумка с каждым часом всё тяжелей, пурга заходит… Но слава Богу — огоньки в домах проглядывать начали. Дошла. А обратно на телеге кто — нибудь подвезёт. Свои люди.
Народ деревенский, особенно лет преклонных, всегда поговорить горазд, порасспрашивать — что там на свете делается? А кто лучше всех об этом знает? Конечно, почтальон. Кому можно на жизнь пожаловаться, душу излить, и всё, что волнует — высказать, совета спросить: конечно, у почтальона. Долгие годы те же самые деревни, дворы и лица… Многие сельчане как родные стали. Кто чем живёт — всё известно. Работалось в охотку. Вспоминается только хорошее.
Чему — то улыбается Анна Михайловна… Не однажды, говорит, приходилось от собак, от гусей палкой отбиваться. Сейчас об этом смешно вспоминать — тогда не до смеха было. До слёз доходило. Следы от укусов до сих пор заметны. Такие «перчинки» случались в работе, никуда не денешься. Бывало, и волки дорогу перебегали. И рыси. Но Бог миловал.
Сорок пять лет… В дороге, считай, жизнь прошла. Никакие путешествия не нужны. Каждый новый день с лёгкой душой встречала, потому — что снова был — путь. Путь, который всегда разный, хоть сто лет по нему ходи. Надо только знать его и любить.
… Давно на пенсии. Хотя и на пенсии поработала порядком. Но теперь — всё. Отдыхать надо. Свой дом, где Анна Михайловна живёт с дочерью и внучкой. Заботливо ухоженный огородик, грядки, дворик уютный. Муж умер девятнадцать лет назад. Что ещё было в жизни? Самодеятельный хор в местном ДК. С русскими народными песнями по деревням ездили. С какой теплотой встречали их люди! Звенела молодость, и каждый день солнечным помнится. Как будто дней пасмурных вовсе и не было.
Николай Логвинов
Фото автора
Главное управление вневедомственной охраны Росгвардии запустило новый онлайн-сервис ...
Программа мероприятия включает образовательный трек, где участники могут обменяться ...
На мероприятии обсуждались вопросы поддержки защитников и их семей. Отметим, в приграничных ...
Николай Михайлович встретился с местными депутатами, обсудив важные вопросы, волнующие жителей. ...
Следить за своими спортивными достижениями и управлять ими теперь ещё удобнее благодаря ...
Коллектив театра провел масштабную работу по созданию малой сцены в репетиционном зале. ...
