Наедине с природой. Рогнединский край

В старину его называли разноцвет, хлеборост, ветренник, земляничник… Значителен и значим в народе, природе, веков испокон и до нынешних дней богоспасаемый и яркий Батюшко — Июнь.

… Сколько заповедной святости, красоты и величия в его стародавних приметах и празднествах, в его славянских обычаях и заповедях. И сколько поэзии. Соловьиный день, Иванов день, день Олены Леносейки, Феодосии Колосяницы, Акулины Гречишницы, Лукьяна Ветренника… В июне самый длинный день и самая короткая ночь в году. В народе говорят: «Май — радость, а июнь — счастье». И звёзды в июне особенные. Если они мерцают зеленоватым светом — к ясному дню. Зеленоватым светом… Это сродни волшебству. А если заря на Устина и Харитона красного цвета, то рожь будет с красным наливом… Чувствуете великолепие? Денис Давыдов, гвардеец и поэт, проник в самую душу златокудрого, солнечного июня: июньского предвечерия…:
«Томительный, палящий день сгорел; полупрозрачна тень немого сумрака приосеняла дали. Зарницы бегали за синею горой, и, окроплённые росой, луга и лес благоухали. Луна во всей красе плыла на высоту, Таинственны лучом мечтания питая, И преклонясь к лавровому кусту, Дышала роза молодая…»
Звенят соловьиные ночи… Хорошо на свете жить: будто хором гласит о том, возвещает, воспевает в июньской благодать всё живое и живущее. Ликует. Радуется. Зелень изумрудная трепещет, мерцает, переливается… А сколько птиц — хороводы, вихри. Несметное множество. Особенно скворцов — круговерть, акварельная роспись, россыпь голосистая… Аномалия. Скворцовый год. Или — год скворца. Кому как на душу ляжет.
… Был ли в мире поэт, писатель, не прославивший светозарную летнюю пору? Не было такого. И не будет. Последний сухарь — прагматик, и тот проникнется, постигнет, откроет для себя… Нежный изумруд утренней зелени всякий лёд растопит. “Июнь – это долгожданный месяц светлых ночей, душистых трав и поющих птиц”, написал в дневнике Михаил Пришвин. Бессмертные строки; звучит в них нездешняя музыка, с ноткой светлой, заповедной грусти. Не только в когорте восторженных поэтов и литераторов, но и промеж всякого люда, и вообще среди живых существ — все несказанно рады очарованью летнему. Для кого — то это: море, загар, Крым, сладкая вата; для других — милая сердцу рыбалка на ближайшем озерке, тихой речке, дремлющей заводи; а кому — то в радость дальние велопрогулки, солнцу и ветру навстречу, простор, небесная синь, вольный восторг полевой дороги…
У каждого — своё маленькое летнее частье. Или — большое. Как посмотреть. Потому — что лето не просто сезон, погода; это — явление. Природный дар. Благодарственный. Ну и что, если ушедший май прохладным выдался? А я скажу: бодрящей свежестью радующий душу. Зато теперь — добрая теплынь. Как ни прохладен был май, а какое буйство зелени. Как шикарно отцвели яблони, как нежные тюльпаны были хороши, как сирень пышно расцвела… И ничего не пропало, не погибло от знобящих майских утреников, напротив — веселей в рост пошло.
…В небесной выси — плывут, как мысли, облака… На них можно смотреть бесконечно, как бесконечна их невыразимая загадочность, неуловимые превращения, их высота, красота, в которых можно утонуть. Влекомые ветром, плывут они неспешно, величаво, отстранённо, ничему земному не причастные — в неоглядную, неведомую, невозвратную даль… Всегда разные, и такое чувство, что для тебя лишь они созданы, изваяны, предназначены в своём безмолвном, гордом величии, в своём вечном небесном строю… Для тебя. Зрелище, как несбыточная мечта, завораживает, захватывает дух.
… На земле — драгоценный бисер утренней росы. Хрустальная чистота, обжигающее прикосновенье, аромат рассветного часа: тут своё, ни с чем не сравнимое, нечаянное великолепие. Что отражается в этих росных бусинах: предстоящий день, высокое небо; или — твоё настроение, мысли, чувства, твоё грядущее завтра?
… Тихая заводь, старая пристань… Раннее утро. Безмолвие. Гладь озера — зеркальна, не единым дуновеньем не волнуема, будто зачарована в первозданном дыхании… Грунтовая дорога, больше похожая на тропу, будто ныряет вниз — в синюю прохладу озёрного блюдца. Поистине удивительный вид: озеро сплошь переливается, будто дышит синевой, будто само небо, вся небесная лазурь растворилась в нём. Кажется — зачерпни её пригоршнями, и расплещется, рассыплется синими брызгами нагретая, напоённая солнцем и ветром, заговорённая, колдовская влага… Тишь, безветрие, мягкая теплынь, приветливость природы, щедро разлитая в воздухе. … Радужные стрекозы невесомо порхают, недвижно зависнув в воздухе; и вдруг замелькают перед глазами стремительными зигзагами — своя у них игра, своё существование.
… А вот жук — скарабей к цветку приник — вцепился. Весь ядовито — зелёный, блестит на солнце… Есть в нём что — то жутковатое. Подальше от него.
Другое дело — божья коровка: свой «человек». Добрая, беззащитная. Беззвучная. Невесомая. Майский жук летит — сразу слыхать. А эта — будто нет её, будто нарисованная. Одним словом — божья коровка…

Николай Логвинов
Фото автора